Глава 2. а осенью на дембель... борис рыжиков (диана шурави) / эссе и статьи / стихи.ру - национальный сервер современной поэзии
- Ну и где же, скажите на милость, наша плавбаза? – Не известно к кому обращаясь спросил Борис, ежась от холода.
- Чёрт знает! Может на ремонт отогнали, она ж давно туда проситься.– Ответил ему товарищ.
- Где её теперь искать-то будем?
- Не знаю… А… Собачий холод! – Толя ладонями тёр плечи, облачённые в «форменку», чтоб хоть немного согреться.
- Пошли посидим где ни будь, погреемся и пообедаем… У меня есть… - Борис порылся в карманах брюк и извлёк из них деньги. – Три рубля…
Анатолий последовал примеру друга в надежде, что его добыча будет более весомой.
- У меня два с половиной… Итого пять рублей и пятьдесят копеек – негусто…
- Да уж… Где наше судно – не известно. Где плавбаза – тоже. Денег меньше чем по три рубля на брата… Эх, сейчас бы бушлатик и жить более или менее можно. – Рассуждал Борис.
- Не грусти, Боря, выкрутимся. У меня тут знакомые живут… Недалеко – в общаге… Идём.
Борис пожал плечами и равнодушно пошёл за другом.
Дошли быстро.
Их встретили тепло и радушно. Накормили, обогрели. Дали по 5 рублей.
С новыми силами они отправились на поиски своей плавбазы. После продолжительных поисков они отыскали плавбазу «Ямал». Их встретил незнакомый матрос и препроводил к старшему – лейтенанту с береговой базы. Он с командой из семи матросов был прикомандирован сюда для охраны имущества. И здесь их приняли по-братски и поставили на довольствие.
Началась почти что райская жизнь – так как ни Борис ни Анатолий не были заняты делом, то лейтенант отпускал их каждый день в увольнительные. Они были счастливы.
Такое положение дел не устраивало матросов.
- Чем это вы лучше нас, чтоб каждый день в увольнительные ходить? – Недовольно спрашивал один.
- Мы к ним по-человечески, а они… - Роптали другие.
- Вот пожалуемся мы лейтенанту! Закончиться вам малина… – Обещали третьи.
Своё обещание матросы сдержали – лишили друзей «малины».
Теперь увольнительную так просто не получить, а свидания-то никто не отменял… Решено было ходить в самоволки. Как на вахту – по очереди. Борису везло, ходил в самоволку без приключений. Чего не скажешь про Анатолия.
- Значит так, лейтенант скоро прогуляться пойдёт и ты в это момент через забор и… Беги к своей красотке. – Доложил Борис план самоволки.
- А как же дежурный?
- Предоставь его мне.
Друзья выждали нужное время. Борис направился к дежурному, припася специально для этого дела несколько сигарет, а Толя пошёл к забору.
С дежурным Борис справился легко – свободно конвертируемая, всегда востребованная валюта в виде сигарет, сделала своё дело – дежурный полностью переключился на Бориса.
Толя со спокойной душой перемахнул через забор и уже приближаясь к земле понял, что на кого-то падает. Очухавшись они уселись друг против друга и Толя узнал лейтенанта.
- Поаккуратнее, товарищ старшина 1-й статьи. – Лейтенант отряхивался и потирал ушибленную ногу. – И вообще, если очень надо, то подойдите ко мне и я выпишу увольнительную. – Строго сказал лейтенант.
- Виноват, товарищ лейтенант.
- Виноват он, понимаете ли… Всё равно доложу куда следует!
Доложил… Когда лодка пришла из ремонта лейтенант доложил механику и Анатолию влепили 5 суток ареста. Но на «губе» мест не оказалось.
На следующий день повторили заход. Мест снова не было.
- Если бы тебе дали 10 суток, то я бы нашёл для тебя место, а так – свободен. – Строго накричал начальник гауптвахты и отправил «гулять».
Когда сопровождавший «арестанта» старшина Лизогуб доложил об отсутствии мест командиру первого дивизиона Повстьеву тот тоже особо не стал с ними церемониться.
- Хватит валять дурака! Марш на лодку работать! Нечего без дела слоняться!
Впрочем и Бориса и Анатолия ещё несколько раз сажали на «губу», но всякий раз «неудачно» - то мест нет, то в море уходить надо.
Что ж… Работать так работать.
Во время боевой службы Борис часто вспоминал «беззаботное» время, проведённое в учебном отряде. Почему беззаботное? Да потому, что Борис был далеко не новичком и чувствовал себя свободно и уверено. Почти всё давалось ему с лёгкостью.
Борис имел 3-й разряд по боксу и капитан-лейтенант Борисенко помощник командира уже сформированного экипажа, не отказывал себе в удовольствии побоксировать со старшиной.
- Ну что, Рыжиков, сразимся? – Шутя спрашивал Борисенко.
- Да запросто! - Серьёзно отвечал Борис.
И начинался бой. На маленьком пятачке среди коек. Тесно, неудобно. Не разгуляешься, не развернёшься.
Естественно, весь экипаж болел за Бориса.
Осенью Борис должен был уйти на дембель. Как и многие его сослуживцы.
Иногда, после отбоя, дембеля собирались у кого ни будь в каюте и чуть ли не до утра вели разговоры о будущем.
- Эх, братцы, совсем чуть-чуть осталось нам дослужить! – Мечтательно говорил Толя, закинув голову назад и смотрел куда-то вверх, будто на звезды.
- Да… Эти великие три буквы «ДМБ»! - Соглашался Юра.
- Я когда на гражданку вернусь, то в школу поступлю. – Серьёзно говорил Борис.
- В какую это ты школу собрался? – Подшучивали над ним товарищи.
- В 10-й класс. Я же со школы служить пошёл… Недоучился. Вот окончу как следует школу и в институт!
- Это правильно! Но я вот что предлагаю! – Вмешался Лёня. – Давайте после дембеля махнём куда ни будь. В глушь… И поживём дикарями хотя бы месяц? Отдохнёт от службы и будем наслаждаться гражданской во всех её проявлениях.
- Нет. Гражданкой лучше наслаждаться дома. Там друзья, любимая девушка.
- А если допустим, у меня нет девушки?
- Найдёшь – куда ты денешься!
- Конечно! – Оживлённо добавил Борис. - Представь, придёшь ты на гражданку со значком «За дальний поход»... И сразу будет девушка! Как пройти мимо такого красавца!
Все дружно смеялись.
Борис мечтал получить этот значок. Он был очень популярен среди моряков. Им гордились. Членам экипажа К-19 запрещалось даже намекать на то, где они несут службу. Но этот значок говорил о том, что его обладатель – настоящий моряк!
Незадолго до выхода «девятнадцатой» в море из похода не вернулась «ЭСКА». И запланированный выход отложили.
Но время шло. И никто не знал, что приближаются роковые дни.
На «девятнадцатой» главный старшина Борис Рыжиков в свой последний поход ушёл в должности старшины команды спецтрюмных машинистов 6-го (реакторного) отсека.
В ад родного 6-го отсека он пошёл в третьей группе. Радиационный фон непосредственно за выгородкой реактора был свыше 500 рентген, в то время как смертельная для человека доза – 300. Бориса вынесли из отсека на руках.
Распухшее лицо, вывернутые губы, налитые кровью глаза…
Уже через несколько дней пребывания в медицинской академии он почувствовал себя лучше. Он даже играл в волейбол. Но это сыграло с ним роковую, смертельную шутку. На следующий день его не стало.
Борис Рыжиков умирал тяжело. Всё время был в сознании.
Борис мечтал уйти на дембель настоящим моряком. Мечтал доучиться в школе и поступить в институт. Взамен он получил свинцовый гроб и орден… Посмертно.
Он умер спустя 21 день после аварии.
Ему было 22 года.
За стойкость, мужество и героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 августа 1961 награждён орденом «Красного Знамени».
Рыжиков борис дмитриевич
Я знаком с этим преподом только по физпраку. Ну что, добрый дудушка, "отл" получить очень просто, конечно, при условии, что вы ответите хоть на один его вопрос на допуске или сдаче.
Допустим, у меня на 405-й задаче были заданы вопросы про законы фотоэффекта и распределение Пуассона, что-то ответил по законам, про Пуассона ни фига не ответил, не остветил и на сдаче, результаты были средней степени кривости, "отл" и все!
При плохом знании вопроса, обычно говорит, что из-за вас сейчас ученый, чье имя носит этот закон, сейчас в гробу переворачивается.
Очень не любит, когда студенты хотят сдать прак не в свой день, а так вполне нормально, повторяю, главное, что-то ответить и все будет ОТЛично!
Борис рыжиков : одноклассники
Привыкли с самого мы детства:Для мам есть масса добрых слов;Куда ж мужчинам бедным деться?Но, слава Богу, наконец-тоПридуман праздник для отцов!Пусть он наигранный, пусть модный;Но не для красного словца –Лишь от души я Вас сегодняХочу поздравить с Днем отца!
Все видео 34
Живое телевидение Волгограда 34.RU – это уход от стереотипов и настрой на живое общение. Мы ежедневно готовим для Вас интересные видео отчеты, анонсы предстоящих событий, конкурсы с ценными призами, а так же уникальные в своем роде медиа проекты Волгограда.
Борис рыжиков
Мобильная версияНайти друзейВизиткиЛюдиСтраницыМестаПриложенияИгрыМузыкаО насСоздать объявлениеСоздать страницуРазработчикамВакансииКонфиденциальностьФайлы cookieУсловия использованияПомощь
Борис рыжиков. рассказ о зеленогорском герое в программе диалог у озера - газета в нашем городе
ТЕЛЕКАНАЛ «СЕСТРОРЕЦК ТВ»
ПРОГРАММА «ДИАЛОГ У ОЗЕРА»
ВЕДУЩИЙ ЮРИЙ ГУРЧЕНКОВ
ГОСТИ ПРОГРАММЫ – ЕЛЕНА И СЕРГЕЙ ВАЛЬТЕР
30 декабря 1950 года атомная подводная лодка «Джордж Вашингтон» вступила в состав флота Соединенных Штатов Америки. На ее борту было шестнадцать ракет, стартующих из-под воды и поражающих цель на расстоянии 2000 километров. А ядерный запас каждой ракеты в пять раз больше атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму – то есть, лодка может взять на прицел и погубить одновременно 16 советских городов...
Советские военные торопились: времени было в обрез, но необходимо было создать субмарину соответствующего уровня. Принимая решение о строительстве К-19, в Москве отдавали себе отчет, что есть проблемы, которые пока не удается решить, но достижение качественного превосходства отложили на потом. На вооружении советского корабля было всего три ракеты с дальностью полета всего 650 километров, да и стрельбу она могла вести только из надводного положения.
Когда киль корабля подлодки К-19 впервые коснулся воды, бутылка шампанского, традиционно разбиваемая о борт, осталась целой. Плохая примета не стала единственным штрихом, вызывающим тревогу, целый каскад неудач преследовал ее с самых первых дней. Страшная катастрофа, о которой спустя десятилетия узнал весь мир, произошла на К-19 в ее первом дальнем походе. Это было летом 1961 года в Арктике, где на учениях она должна была изображать лодку противника, «Джордж Вашингтон». На атомном реакторе субмарины произошла авария, и моряки сделали невозможное: не имея необходимых знаний и специального снаряжения, они смогли спасти лодку. Они отдали за это свои жизни, потому что понимали: спасая лодку, они спасают весь мир.
Гибель К-19 могла привести к ядерному заражению мирового океана, и страшный опыт Чернобыля, только в планетарном масштабе, мы обрели бы на четверть века раньше. А взрыв на К-19 неподалеку от военной базы НАТО мог стать первым взрывом третьей мировой войны.
ОТДАТЬ ЖИЗНЬ ЗА МИР, НО НЕ НА ВОЙНЕ...
Юрий Гурченков: Сегодня у нас в гостях Елена и Сергей Вальтеры. Елена - родная сестра Бориса Рыжикова, героя-подводника из Зеленогорска, Сергей – ее муж. Елена, каким Вы запомнили брата, когда он призывался во флот?
Елена Вальтер: Семья у нас была большая, а на подводной лодке их Борису давали шоколад, и мы, дети, знали, что дно его чемодана всегда устлано шоколадками, которые он собирал и привозил нам.
Юрий Гурченов: Сколько братьев и сестер было в семье?
Елена Вальтер: Всего мама родила 11 детей. Но в начале войны умерло двое, но когда мы уже обосновались в Зеленогорске, откуда Борис и был призван, нас было девять детей. Семья была большая, дружная. Борис очень хотел учиться. В июньском письме он писал сестре: «Приготовь мне все документы. Найди мне мои свидетельства об окончании школы, потому что не хочу терять год, я в ноябре приезжаю и иду учиться».
Юрий Гурченков: На лодке экипаж порядка 150 человек. Почему среди восьми моряков, совершивших подвиг, оказался именно ваш брат? Это был приказ? Можно ли приказом послать человека в аварийный реакторный отсек, где уровень радиации заведомо в сотни и тысячи раз превышает допустимые? Или это называется «добровольцы, вперед»?
Елена Вальтер: Приказа не было.
Сергей Вальтер: Здесь каждый находился на своем месте и четко знал, что нужно делать в нештатных аварийных ситуациях. Командир приказать мог, но не приказывал. Люди делали свое дело, можно сказать, добровольно, но по долгу службы.
Юрий Гурченков: Долгое время вся эта история была засекречена. Откуда вы собирали информацию?
Сергей Вальтер: Начиная с 90-х годов постепенно были опубликованы воспоминания главных участников событий: командира подводной лодки К-19 и командиров лодок, которые пришли на помощь.
Юрий Гурченков: Если случилась такая ситуация, значит, это был инженерный просчет?
Сергей Вальтер: Атомоход нужно было быстрей вводить в строй, чтобы ответить американцам, и видимо, пренебрегли частью безопасности.
Елена Вальтер: Я добавлю, из этих же самых публикаций: при приемке атомохода механики говорили: «Давайте сделаем дополнительное аварийное охлаждение реактора!» Но надо было быстрей, быстрей...
Сергей Вальтер: Реактор для нормальной работы должен охлаждаться, и если превышение температуры доходит до критической точки, то возможен ядерный взрыв. И это самая главная опасность, которая имеется на ядерных реакторах. Когда во время аварии нарушилась система охлаждения, офицерский инженерный состав быстро собрался на консилиум, чтобы найти решение - были созданы бригады, которые, сменяя друг друга, работали по несколько минут. Одну из бригад возглавлял молодой лейтенант Борис Карчилов, вторую бригаду – капитан-лейтенант Постев, он был кадровый военный, ему уже был тридцать один год тогда, и третью бригаду возглавлял Борис Рыжиков, срочник.
Елена Вальтер: Монтировали систему охлаждения…
Сергей Вальтер: Реактор начал охлаждаться. Хотя некоторые из ребят «нахватались» радиации так, что трое из них уже лежали в лазарете...
Юрий Гурченков: Насколько мне известно, лодка, придя в надводное положение, не могла связаться с центром, чтобы сообщить о положении дел – связь не работала.
Сергей Вальтер: Да, во время учений они шли подо льдами, в результате зацепили антенну, и она была сломана. Они не могли сразу связаться со штабом. В результате командир лодки связался с командирами соседних лодок, находившимися в районе учений, это дизельные лодки С-270. Одними из первых, кто принял на себя ответственность за жизнь людей, находящихся на атомоходе, был Жан Свербилов и Григорий Вассер. Это два командира двух лодок, которые, невзирая ни на что, пренебрегли своей карьерой и мнением руководства, пошли на помощь. Ради того, чтобы спасти людей.
Юрий Гурченков: Кто-то из этих командиров говорил, что они понимали, что может произойти ядерный взрыв, и считали положительным моментом, что им сильно не придется мучиться, потому что они находятся рядом с этой аварией.
Сергей Вальтер: Совершенно верно, ведь Николай Затеев, командир атомохода, сразу им сказал: «У меня очень серьезная ситуация, грозит атомным взрывом». Но, тем не менее, Жан Свербилов принял решение сразу же идти к атомоходу, чтобы успеть снять с него всех, кого можно. Это уже проявились личные качества подводников, которые вообще-то и должны быть у людей этой профессии.
Юрий Гурченков: Елена, когда Вы узнали о случившемся, Ваш брат был еще жив?
Елена Вальтер: Да, мы поехали к нему в госпиталь. Первые дни он еще был на ногах, играл в волейбол, но это продолжалось буквально три дня, потом резко пошло на ухудшение. Буквально резко. И, если 4 июля случилось, то 23-го он умер. Он умер последним.
Юрий Гурченков: Из этих восьми?
Елена Вальтер: Как говорил врач, он умер последним, за счет своего сердца. Вот он умирал - ноги уже холодные, а сердце еще бьется. Умирал на руках у сестры, мама тоже была там, но она с уколом лежала. Он умер в сознании: последние секунды жизни – это прощально поднятая рука и слеза из глаза...
Юрий Гурченков: А где похоронен Борис Иванович?
Елена Вальтер: На Зеленогорском кладбище.
Юрий Гурченков: И вот после его смерти имя этого человека, рожденного в Зеленогорске, оно никак не упоминалось? А ведь это яркий пример героизма, и служения Родине, и пренебрежения собственной жизнью, высочайший нравственный идеал. И всё это известно, в общем-то, только в вашей семье – так получается?
Елена Вальтер: Получается так. Ну, тридцать лет секретности, в девяностые годы хоть какие-то публикации пошли. Американцы, спасибо им большое, фильм сделали - фильмы у нас народ смотрит чаще, чем читает газеты, так молодежь хоть увидела это в фильме. Единственный, кто поднимал эту тему в местных газетах – это журналист Сергей Кукушкин, за что ему большое спасибо.
Юрий Гурченков: А Вас никогда не приглашали в Зеленогорские школы, чтобы вы рассказали ребятам об их земляке?
Елена Вальтер: К сожалению, нет.
Юрий Гурченков: Думаю, это нельзя так оставить. Надо обратиться к властям – чтобы в Зеленогорске увековечили память героя-подводника Бориса Рыжикова. От имени телеканала мы обращаемся к руководству города: давайте переименуем улицу, на которой жил Борис, в его честь. Есть еще варианты – создать в его честь памятник или назвать его именем сквер в Зеленогорске. Будем надеяться, что нас услышат.
Елена и Сергей Вальтер: Мы будем надеяться вместе с Вами.
Борис рыжиков
Из романа "Солярий для Улитки".
"..Сказать ей об этом вслух не то что бы неудобно... Не хотелось нарушать эту трогательную романтику нашей встречи... Нестерпимо хотелось в туалет, выпитое пиво давало о себе знать. Когда мы, наконец, зашли в кафе, я усадил ее за столик и сказал: "Мне нужно позвонить. Другу. Я потом тебя с ним познакомлю".